Мой отец зачастую со мной молчит.
За плечами у него мир и карта, расчерченная огрызком деревянного карандаша,
Там же стопки проявленных фото, альбомы, девятнадцатый пыльный Зенит,
Одногруппники - режиссёры, ученики, года-города.
Мой отец с 18-ти с бородой, с детства - в очках,
с младенчества в книгах, толкованиях и в себе.
Мой отец - умник , остряк и смельчак.
Простить - не прощает , и вообще он явно сам себе на уме.
Я - не лучшая дочь. Плохая новость , буду всадником без головы.
В моих графоманских строках слишком много местоимений, глупых тем, умственный карантин.
За ужинами в бокалы - вина, в разговоры - океанно воды.
Молчи-кричи-говори, но ты - самый памятный и единственный из мужчин.
Мой отец со мною молчит.
Улыбаться мне нет причин.
My father is often silent with me.
Behind him is a world and a map, drawn with a stub of a wooden pencil,
There are piles of developed photos, albums, the nineteenth dusty Zenith,
Classmates - directors, students, year-cities.
My father is 18 years old with a beard, since childhood - with glasses,
from infancy in books, interpretations and in oneself.
My father is a wise guy, wit and daredevil.
Forgiveness does not forgive, and in general he is clearly on his own mind.
I am not the best daughter. The bad news is, I'll be a headless horseman.
There are too many pronouns in my graphomaniac lines, stupid topics, mental quarantine.
For dinner, glasses are wine; conversations are ocean water.
Be silent, shout, speak, but you are the most memorable and the only one of men.
My father is silent with me.
I have no reason to smile.