Был у майора Деева
Товарищ — майор Петров,
Дружили еще с гражданской,
Еще с двадцатых годов.
Вместе рубали белых
Шашками на скаку,
Вместе потом служили
В артиллерийском полку.
А у майора Петрова
Был Ленька, любимый сын,
Без матери, при казарме,
Рос мальчишка один.
И если Петров в отъезде,—
Бывало, вместо отца
Друг его оставался
Для этого сорванца.
Вызовет Деев Леньку:
— А ну, поедем гулять:
Сыну артиллериста
Пора к коню привыкать!—
С Ленькой вдвоем поедет
В рысь, а потом в карьер.
Бывало, Ленька спасует,
Взять не сможет барьер,
Свалится и захнычет.
— Понятно, еще малец!—
Деев его поднимет,
Словно второй отец.
Подсадит снова на лошадь:
— Учись, брат, барьеры брать!
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
У майора была.
Прошло еще два-три года,
И в стороны унесло
Деева и Петрова
Военное ремесло.
Уехал Деев на Север
И даже адрес забыл.
Увидеться — это б здорово!
А писем он не любил.
Но оттого, должно быть,
Что сам уж детей не ждал,
О Леньке с какой-то грустью
Часто он вспоминал.
Десять лет пролетело.
Кончилась тишина,
Громом загрохотала
Над родиною война.
Деев дрался на Севере;
В полярной глуши своей
Иногда по газетам
Искал имена друзей.
Однажды нашел Петрова:
«Значит, жив и здоров!»
В газете его хвалили,
На Юге дрался Петров.
Потом, приехавши с Юга,
Кто-то сказал ему,
Что Петров, Николай Егорыч,
Геройски погиб в Крыму.
Деев вынул газету,
Спросил: «Какого числа?»—
И с грустью понял, что почта
Сюда слишком долго шла...
А вскоре в один из пасмурных
Северных вечеров
К Дееву в полк назначен
Был лейтенант Петров.
Деев сидел над картой
При двух чадящих свечах.
Вошел высокий военный,
Косая сажень в плечах.
В первые две минуты
Майор его не узнал.
Лишь басок лейтенанта
О чем-то напоминал.
— А ну, повернитесь к свету,—
И свечку к нему поднес.
Все те же детские губы,
Тот же курносый нос.
А что усы — так ведь это
Сбрить!— и весь разговор.
— Ленька?— Так точно, Ленька,
Он самый, товарищ майор!
— Значит, окончил школу,
Будем вместе служить.
Жаль, до такого счастья
Отцу не пришлось дожить.—
У Леньки в глазах блеснула
Непрошеная слеза.
Он, скрипнув зубами, молча
Отер рукавом глаза.
И снова пришлось майору,
Как в детстве, ему сказать:
— Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
У майора была.
А через две недели
Шел в скалах тяжелый бой,
Чтоб выручить всех, обязан
Кто-то рискнуть собой.
Майор к себе вызвал Леньку,
Взглянул на него в упор.
— По вашему приказанью
Явился, товарищ майор.
— Ну что ж, хорошо, что явился.
Оставь документы мне.
Пойдешь один, без радиста,
Рация на спине.
И через фронт, по скалам,
Ночью в немецкий тыл
Пройдешь по такой тропинке,
Где никто не ходил.
Будешь оттуда по радио
Вести огонь батарей.
Ясно?— Так точно, ясно.
— Ну, так иди скорей.
Нет, погоди немножко.—
Майор на секунду встал,
Как в детстве, двумя руками
Леньку к себе прижал:—
Идешь на такое дело,
Что трудно прийти назад.
Как командир, тебя я
Туда посылать не рад.
Но как отец... Ответь мне:
Отец я тебе иль нет?
— Отец,— сказал ему Ленька
И обнял его в ответ.
— Так вот, как отец, раз вышло
На жизнь и смерть воевать,
Отцовский мой долг и право
Сыном своим рисковать,
Раньше других я должен
Сына вперед посылать.
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
У майора была.
— Понял меня?— Все понял.
Разрешите идти?— Иди!—
Майор остался в землянке,
Снаряды рвались впереди.
Где-то гремело и ухало.
Майор следил по часам.
Was at the Major Deeva
The comrade is Major Petrov,
We were friends with the civil,
Since the twenties.
Together with the white shirt
Checkers on the race,
Together, they served
In the artillery regiment.
And Major Petrov
There was Lyonka, beloved son,
Without a mother, with a barracks,
The boy grew up alone.
And if Petrov is away, -
Sometimes, instead of my father
His friend remained
For this tomboy.
Call Deya Lyonka:
- Well, let's go for a walk:
To the son of an artilleryman
It's time to get used to the horse! "
With Leka together will go
In the lynx, and then in the quarry.
Sometimes, Lenka will save,
It will not be possible to take a barrier,
Will fall and zanycheche.
- It's clear, even a kid!
Deyev will raise it,
Like a second father.
Will put him back on the horse:
"Study, brother, take barriers!"
Hold on, my boy: in the world
Do not die twice.
Nothing in our life can not
Knock it out of the saddle! "
Such a saying
The major was.
Two or three more years passed,
And in the parties has carried away
Deeva and Petrova
Military craft.
Deyev left for the North
And even forgot the address.
See - it's great!
He did not like letters.
But because, it must be,
That he himself did not expect children,
About Lyon with some sadness
Often he remembered.
Ten years have flown by.
The silence was over,
Thunder rumbled
Over the homeland war.
Deyev fought in the North;
In the polar wilderness of his
Sometimes on newspapers
I looked for the names of friends.
Once I found Petrova:
"So, he is alive and well!"
In the newspaper he was praised,
In the South Petrov fought.
Then, having arrived from the South,
Someone told him,
That Petrov, Nikolai Egorich,
Heroically died in the Crimea.
Deyev took out the newspaper,
He asked: "What date?" -
And with sadness I realized that mail
It's been too long here ...
And soon in one of the overcast
Northern evenings
To Deeva in the regiment appointed
There was Lieutenant Petrov.
Deev was sitting over the map
With two smelling candles.
A tall military man entered,
Slanting sazhen in the shoulders.
In the first two minutes
The major did not recognize him.
Only the Lieutenant's Basques
He reminded me of something.
- Come on, turn to the light, -
And put a candle to him.
All the same baby lips,
The same snub nose.
And that mustache - is not it?
Shave! - and the whole conversation.
"Lenka?" "That's right, Lyonka,
He himself, Comrade Major!
"So I graduated from high school,
We will serve together.
Sorry, to such happiness
My father did not have to live.
Lenka's eyes flashed
Unfulfilled tear.
He gritted his teeth in silence
Wiped his sleeves with his eyes.
And again the major had to,
As a child, he said:
- Hold on, my boy: in the world
Do not die twice.
Nothing in our life can not
Knock it out of the saddle! "
Such a saying
The major was.
And in two weeks
There was a heavy battle in the rocks,
To help all, is obliged
Someone risk themselves.
The major called Lyonka to himself,
I looked at him pointedly.
- According to your order
Coming, Comrade Major.
"Well, it's good that I came."
Leave the documents to me.
You go alone, without a radio operator,
Walkie-talkie on the back.
And through the front, along the rocks,
At night in the German rear
You will pass along such a path,
Where no one went.
You'll be on the radio from there
Lead the batteries.
Is it clear? "" Precisely, clearly.
- Well, so go quickly.
No, wait a little.
The Major stood up for a moment,
As a child, with both hands
Lyonka pressed to himself: -
You go to such a thing,
What's hard to come back.
As a commander, I am you
There is not happy to send.
But as a father ... Answer me:
I'm a father or are not you?
"Father," Lyonka told him.
And he hugged him back.
- So, like my father, once it happened
To fight and die for life and death,
My father's duty and right
His son to take risks,
Before others, I should
Son forward to send.
Hold on, my boy: in the world
Do not die twice.
Nothing in our life can not
Knock it out of the saddle! "
Such a saying
The major was.
"Did you understand me?" "I understand.
Permission to go? "" Go! "
The major remained in the dugout,
The shells were tearing in front.
Somewhere it was thundering and bawling.
The major watched by the clock.