Lyrics Константин Арбенин - Одиссей и Навсикая
Views
273
0 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Константин Арбенин - Одиссей и Навсикая, and also a translation of a song with a video or clip.
Пока Пенелопа вязала носки,
Еженощно их вновь распуская,
На том берегу быстротечной реки
Одиссей повстречал Навсикаю.
Навсикая сказала ему: "Одиссей!
Возвращение - лишь полумера.
Оставайтесь со мной - быть вдвоём веселей.
Почитаем друг другу Гомера."
И стекла со страниц типографская мзда,
Надорвав путеводные нити,
И магнитною стрелкой морская звезда
Задрожала в грудном лабиринте,
И рискнул Одиссей сделать медленный вдох
И, забывшись в прекрасной атаке,
Опроверг каноничность сюжетных ходов...
А тем временем там на Итаке
Пенелопа плела ариаднову нить,
Ахиллесовы дыры стараясь прикрыть,
Но, сизифов свой труд
Распуская к утру,
Понимала: ничто не поможет!
Не вернет Одиссея драконовый зуб,
Не убьет Одиссея горгоновый суп,
Не взойдет тот посев, если разве что Зевс
Обстоятельств пристрастную сеть
Не переложит!
Но и Зевс был не в силах распутать любовь -
Так уж мир был самим им устроен.
Только тот, кто своих уничтожит богов,
Может стать настоящим героем.
И, приняв этот тезис, как истинный дар,
Одиссей наплевал на иное, -
Лишь вдыхал семизвучный гортанный нектар
В колоннадах царя Алкиноя.
Даже в ставке Аида не знали, чем крыть,
В перископ увидав Одиссееву прыть,
И Олимп с этих пор
Стал не больше, чем хор, -
Рабский хор на правах иноверца.
Одиссей промышлял по законам ветрил -
Он своими руками свой эпос творил
И, ломая покой,
Прометеев огонь
Насаждал глубоко-глубоко
В Навсикаино сердце.
И всё, что было запретным с отсчета веков,
Проливалось в подлунном слияньи
И маячило целью для обиняков
В преднамеренном любодеяньи.
Но судилища лопались, как пузыри,
И на дно уходили по-свойски, -
И тогда посылали земные цари
К Навсикае подземное войско!
Одиссей понимал, что вверху решено
Изрубить золотник в золотое руно,
Но средь лая охот
Каждый выдох и ход
Он выдерживал, будто экзамен;
И опять ускользал, оставаясь с кем был,
Из циклоповых лап одноглазой судьбы,
Потому что решил:
Сколько б не было лжи,
Не садиться по жизни в чужие
Прокрустовы сани...
Но однажды взорвется картонный Парнас,
И уйдут часовые халифы,
И сирены морей будут петь лишь для нас -
Лишь про нас, ибо мифы мы, мифы!
Жаль, счастливая будущность - только оскал
Прошлой дерзости на настоящем.
И погибнет в итоге - кто жадно искал,
Тот, кто выждал - бездарно обрящет.
Эта истина пала, как камень, с небес -
И накрыла обоих. Но мудрый Гермес
Через брод облаков
Их увёл от богов
И от звёзд, разумеется, тоже.
И, присвоив им высший языческий сан,
Он, согласно подземным песочным весам,
Чтобы жар не зачах,
Их семейный очаг
Превращал по начам/лу начал
В полюбовное ложе.
Так, пока Пенелопа вязала носки,
В аллегории снов не вникая,
На том берегу самой быстрой реки
Одиссей повстречал Навсикаю.
Навсегда.
Еженощно их вновь распуская,
На том берегу быстротечной реки
Одиссей повстречал Навсикаю.
Навсикая сказала ему: "Одиссей!
Возвращение - лишь полумера.
Оставайтесь со мной - быть вдвоём веселей.
Почитаем друг другу Гомера."
И стекла со страниц типографская мзда,
Надорвав путеводные нити,
И магнитною стрелкой морская звезда
Задрожала в грудном лабиринте,
И рискнул Одиссей сделать медленный вдох
И, забывшись в прекрасной атаке,
Опроверг каноничность сюжетных ходов...
А тем временем там на Итаке
Пенелопа плела ариаднову нить,
Ахиллесовы дыры стараясь прикрыть,
Но, сизифов свой труд
Распуская к утру,
Понимала: ничто не поможет!
Не вернет Одиссея драконовый зуб,
Не убьет Одиссея горгоновый суп,
Не взойдет тот посев, если разве что Зевс
Обстоятельств пристрастную сеть
Не переложит!
Но и Зевс был не в силах распутать любовь -
Так уж мир был самим им устроен.
Только тот, кто своих уничтожит богов,
Может стать настоящим героем.
И, приняв этот тезис, как истинный дар,
Одиссей наплевал на иное, -
Лишь вдыхал семизвучный гортанный нектар
В колоннадах царя Алкиноя.
Даже в ставке Аида не знали, чем крыть,
В перископ увидав Одиссееву прыть,
И Олимп с этих пор
Стал не больше, чем хор, -
Рабский хор на правах иноверца.
Одиссей промышлял по законам ветрил -
Он своими руками свой эпос творил
И, ломая покой,
Прометеев огонь
Насаждал глубоко-глубоко
В Навсикаино сердце.
И всё, что было запретным с отсчета веков,
Проливалось в подлунном слияньи
И маячило целью для обиняков
В преднамеренном любодеяньи.
Но судилища лопались, как пузыри,
И на дно уходили по-свойски, -
И тогда посылали земные цари
К Навсикае подземное войско!
Одиссей понимал, что вверху решено
Изрубить золотник в золотое руно,
Но средь лая охот
Каждый выдох и ход
Он выдерживал, будто экзамен;
И опять ускользал, оставаясь с кем был,
Из циклоповых лап одноглазой судьбы,
Потому что решил:
Сколько б не было лжи,
Не садиться по жизни в чужие
Прокрустовы сани...
Но однажды взорвется картонный Парнас,
И уйдут часовые халифы,
И сирены морей будут петь лишь для нас -
Лишь про нас, ибо мифы мы, мифы!
Жаль, счастливая будущность - только оскал
Прошлой дерзости на настоящем.
И погибнет в итоге - кто жадно искал,
Тот, кто выждал - бездарно обрящет.
Эта истина пала, как камень, с небес -
И накрыла обоих. Но мудрый Гермес
Через брод облаков
Их увёл от богов
И от звёзд, разумеется, тоже.
И, присвоив им высший языческий сан,
Он, согласно подземным песочным весам,
Чтобы жар не зачах,
Их семейный очаг
Превращал по начам/лу начал
В полюбовное ложе.
Так, пока Пенелопа вязала носки,
В аллегории снов не вникая,
На том берегу самой быстрой реки
Одиссей повстречал Навсикаю.
Навсегда.
While Penelope knitted socks,
Releasing them again,
On that bank of a fleeting river
Odysseus met Nausica.
Nausica said to him: "Odysseus!
The return is only a half-measure.
Stay with me - be more cheerful together.
Honor each other Homer. "
And the glass from the pages of the printing press,
Nadorv guiding threads,
And the magnetic star star star
She trembled in the chest labyrinth,
And risked Odysseus to take a slow breath
And forgetting yourself in a beautiful attack,
He refuted the canonicity of the plot moves ...
And meanwhile there on Ithaca
Penelope wove an ariadne thread,
Achilles holes trying to cover up,
But, Sisyphean his work
Expanding to the morning,
I understood: nothing will help!
Do not return the Odyssey dragon tooth,
Gourmet soup will not kill Odysseus,
This crop will not rise unless unless Zeus
Circumstances of the partisan network
Do not shift!
But Zeus was not able to unravel the love -
So the world was made by him.
Only those who destroy their own gods,
Can become a real hero.
And, having accepted this thesis as a true gift,
Odysseus did not care about anything else.
Only inhaled a seven-sound guttural nectar
In the colonnades of King Alkino.
Even in the headquarters of Aida did not know what to cover,
In the periscope, seeing Odysseusu jump,
And Olympus from now on
He became no more than a choir, -
The slave chorus as a gentile.
Odysseus traded according to the laws of the windy -
He made his own epics with his own hands
And, breaking the peace,
Promethean fire
Deep deeply
In Navsikaino heart.
And everything that was forbidden from the counting of centuries,
Spilled in the sublunar merger
And loomed the goal for the bush
Intentional fornication.
But the courts burst like bubbles,
And to the bottom left in a peculiar way, -
And then the earthly kings sent
To the Navsika underground army!
Odysseus understood that it had been decided at the top
Cut the spool into the golden fleece,
But amidst barking hunts
Each exhalation and stroke
He stood up like an exam;
And again he slipped away, remaining with whom he was,
From the cyclopean paws of one-eyed fate,
Because I decided:
How many there would be no lies,
Do not settle in a stranger's life
Procrustean sledges ...
But one day a cardboard Parnassus will explode,
And the hour caliphs will leave,
And the sirens of the seas will sing only for us -
Only about us, for we are myths, myths!
Sorry, a happy future - only a grin
Last audacity on the present.
And will die in the end - who greedily sought,
The one who waited - ineptly obryaschet.
This truth has fallen, like a stone, from heaven -
And I covered both of them. But the wise Hermes
Through the ford of clouds
They were taken away from the gods
And of the stars, of course, too.
And, having conferred upon them the highest pagan order,
He, according to the underground sand weights,
So that the heat does not wither,
Their family hearth
Turned to the beginning / lu began
In an amicable box.
So, while Penelope knitted socks,
In the allegory of dreams,
On the other side of the fastest river
Odysseus met Nausica.
Forever.
Releasing them again,
On that bank of a fleeting river
Odysseus met Nausica.
Nausica said to him: "Odysseus!
The return is only a half-measure.
Stay with me - be more cheerful together.
Honor each other Homer. "
And the glass from the pages of the printing press,
Nadorv guiding threads,
And the magnetic star star star
She trembled in the chest labyrinth,
And risked Odysseus to take a slow breath
And forgetting yourself in a beautiful attack,
He refuted the canonicity of the plot moves ...
And meanwhile there on Ithaca
Penelope wove an ariadne thread,
Achilles holes trying to cover up,
But, Sisyphean his work
Expanding to the morning,
I understood: nothing will help!
Do not return the Odyssey dragon tooth,
Gourmet soup will not kill Odysseus,
This crop will not rise unless unless Zeus
Circumstances of the partisan network
Do not shift!
But Zeus was not able to unravel the love -
So the world was made by him.
Only those who destroy their own gods,
Can become a real hero.
And, having accepted this thesis as a true gift,
Odysseus did not care about anything else.
Only inhaled a seven-sound guttural nectar
In the colonnades of King Alkino.
Even in the headquarters of Aida did not know what to cover,
In the periscope, seeing Odysseusu jump,
And Olympus from now on
He became no more than a choir, -
The slave chorus as a gentile.
Odysseus traded according to the laws of the windy -
He made his own epics with his own hands
And, breaking the peace,
Promethean fire
Deep deeply
In Navsikaino heart.
And everything that was forbidden from the counting of centuries,
Spilled in the sublunar merger
And loomed the goal for the bush
Intentional fornication.
But the courts burst like bubbles,
And to the bottom left in a peculiar way, -
And then the earthly kings sent
To the Navsika underground army!
Odysseus understood that it had been decided at the top
Cut the spool into the golden fleece,
But amidst barking hunts
Each exhalation and stroke
He stood up like an exam;
And again he slipped away, remaining with whom he was,
From the cyclopean paws of one-eyed fate,
Because I decided:
How many there would be no lies,
Do not settle in a stranger's life
Procrustean sledges ...
But one day a cardboard Parnassus will explode,
And the hour caliphs will leave,
And the sirens of the seas will sing only for us -
Only about us, for we are myths, myths!
Sorry, a happy future - only a grin
Last audacity on the present.
And will die in the end - who greedily sought,
The one who waited - ineptly obryaschet.
This truth has fallen, like a stone, from heaven -
And I covered both of them. But the wise Hermes
Through the ford of clouds
They were taken away from the gods
And of the stars, of course, too.
And, having conferred upon them the highest pagan order,
He, according to the underground sand weights,
So that the heat does not wither,
Their family hearth
Turned to the beginning / lu began
In an amicable box.
So, while Penelope knitted socks,
In the allegory of dreams,
On the other side of the fastest river
Odysseus met Nausica.
Forever.