Lyrics Клим Стронский - девочка по имени Настя
Views
1263
1 people consider the lyrics to be true
0 people consider the lyrics of the song incorrect
The lyrics of the song are provided for your reference Клим Стронский - девочка по имени Настя, and also a translation of a song with a video or clip.
я желаю осознать тебя в сновидениях,
но все попытки кончаются
осознанием скованности на ледяной постели.
волосы впиваются в глаза
за завтраком на трубопроводах,
в обнимку с коробкой вина "Чио Сан".
падаю на колени с головой в серый тон,
панельных домов нам не хватит,
чтобы согреть свои руки
пеплом от чайных пакетов.
стекляные веки,
стекляные руки и ноги,
стекляное сердце
и металлические пороги.
я наступил ногой на что-то твёрдое
и падал в раствор
судеб прохожих,
пропитанных этанолом,
в секундных вдохах видел тебя
на берегах, и ты показывала
мне свои шрамы в порыве страсти,
большие и красивые глаза,
курносый нос и жар в груди
вперемешку с волнением.
это оно, то,
что искал в проходах
то, за чем шёл
в состоянии обреченном
и с комом в горле -
любовь.
Кажется я о тебя запнулся,
но понял это только в полёте,
впереди чёрная дорога из стёкол
бутылок балтики тройки.
любовь,
кажется я поднялся над полом
и завис в воздухе.
любовь, я чувствую,
как моё горло сжимает что-то сухое.
Дешёвый алкоголь, красное платье,
девочка по имени Настя,
не уходи, пожалуйста,
моё счастье.
убей меня своим отсутствием,
задуши меланхолией присутствия,
это как иглой по венам временем тусклым.
останови поезд за стоп-кран потянув,
я отведу тебя в сонное царство грусти,
где цветы пахнут твоими духами,
добро пожаловать в моё подсознание.
и мы встретились снова
в галлюцинациях от алкоголя,
в дешёвых барах,
где я продавал свою память,
лишь бы не встретить тебя заново,
где воровал алкоголь из мрачных магазинов,
бросая крышки в самые холодные здания
с ледяными подоконниками,
где я обречён в тёмных фазах.
обними меня или укрой одеялом,
пожалуйста, останься.
только твоя рука
способна вытащить их этой прострации,
где моя искренность поселилась
в холодных больницах.
нашёл остатки себя на виселице
и мир затих под пение птиц,
над перееханными машинами людьми.
мир затих под нами.
я знал, что мы обязательно встретимся в мае.
я снова встану на её порог,
Наша любовь над всеми вами.
но все попытки кончаются
осознанием скованности на ледяной постели.
волосы впиваются в глаза
за завтраком на трубопроводах,
в обнимку с коробкой вина "Чио Сан".
падаю на колени с головой в серый тон,
панельных домов нам не хватит,
чтобы согреть свои руки
пеплом от чайных пакетов.
стекляные веки,
стекляные руки и ноги,
стекляное сердце
и металлические пороги.
я наступил ногой на что-то твёрдое
и падал в раствор
судеб прохожих,
пропитанных этанолом,
в секундных вдохах видел тебя
на берегах, и ты показывала
мне свои шрамы в порыве страсти,
большие и красивые глаза,
курносый нос и жар в груди
вперемешку с волнением.
это оно, то,
что искал в проходах
то, за чем шёл
в состоянии обреченном
и с комом в горле -
любовь.
Кажется я о тебя запнулся,
но понял это только в полёте,
впереди чёрная дорога из стёкол
бутылок балтики тройки.
любовь,
кажется я поднялся над полом
и завис в воздухе.
любовь, я чувствую,
как моё горло сжимает что-то сухое.
Дешёвый алкоголь, красное платье,
девочка по имени Настя,
не уходи, пожалуйста,
моё счастье.
убей меня своим отсутствием,
задуши меланхолией присутствия,
это как иглой по венам временем тусклым.
останови поезд за стоп-кран потянув,
я отведу тебя в сонное царство грусти,
где цветы пахнут твоими духами,
добро пожаловать в моё подсознание.
и мы встретились снова
в галлюцинациях от алкоголя,
в дешёвых барах,
где я продавал свою память,
лишь бы не встретить тебя заново,
где воровал алкоголь из мрачных магазинов,
бросая крышки в самые холодные здания
с ледяными подоконниками,
где я обречён в тёмных фазах.
обними меня или укрой одеялом,
пожалуйста, останься.
только твоя рука
способна вытащить их этой прострации,
где моя искренность поселилась
в холодных больницах.
нашёл остатки себя на виселице
и мир затих под пение птиц,
над перееханными машинами людьми.
мир затих под нами.
я знал, что мы обязательно встретимся в мае.
я снова встану на её порог,
Наша любовь над всеми вами.
I want to understand you in dreams,
but all attempts end
awareness of stiffness on an icy bed.
hair drips into the eyes
at breakfast on pipelines,
in an embrace with a wine box & quot; Chio-san & quot ;.
I fall on my knees with a head in a gray tone,
panel houses are not enough for us,
to warm my hands
ashes from tea bags.
glass eyelids,
glass hands and feet,
glass heart
and metal thresholds.
I stepped on something solid
and fell into solution
destinies of passers-by,
impregnated with ethanol,
in the second breath he saw you
on the banks, and you showed
I have my scars in a fit of passion,
big and beautiful eyes,
snub nose and fever in the chest
mixed with excitement.
this is it, then,
that I searched in the aisles
what was behind
in a state of doom
and with a lump in the throat -
love.
It seems I hesitated about you,
but I realized it only in flight,
ahead of the black road from the glass
bottles of the Baltic Three.
love,
it seems I have risen above the floor
and hung in the air.
love, I feel,
As my throat compresses something dry.
Cheap alcohol, red dress,
a girl named Nastya,
do not leave me Please,
my happiness.
kill me with your absence,
strangle the melancholy presence,
it is like a needle through the veins of time dim.
stop the train for the stop-cock pulling,
I will lead you into a sleepy kingdom of sadness,
where the flowers smell like your spirits,
welcome to my subconscious.
and we met again
in hallucinations from alcohol,
in cheap bars,
where I sold my memory,
just not to meet you again,
where he stole alcohol from gloomy shops,
throwing covers in the coldest buildings
with icy window-sills,
where I'm doomed in dark phases.
hug me or hide the blanket,
please stay.
only your hand
is able to pull them out of this prostration,
where my sincerity settled
in cold hospitals.
found the remains of myself on the gallows
and the world has calmed down under the singing of birds,
over people who have been moved by machines.
the world has calmed down under us.
I knew that we would meet in May.
I will again stand on its threshold,
Our love is above all of you.
but all attempts end
awareness of stiffness on an icy bed.
hair drips into the eyes
at breakfast on pipelines,
in an embrace with a wine box & quot; Chio-san & quot ;.
I fall on my knees with a head in a gray tone,
panel houses are not enough for us,
to warm my hands
ashes from tea bags.
glass eyelids,
glass hands and feet,
glass heart
and metal thresholds.
I stepped on something solid
and fell into solution
destinies of passers-by,
impregnated with ethanol,
in the second breath he saw you
on the banks, and you showed
I have my scars in a fit of passion,
big and beautiful eyes,
snub nose and fever in the chest
mixed with excitement.
this is it, then,
that I searched in the aisles
what was behind
in a state of doom
and with a lump in the throat -
love.
It seems I hesitated about you,
but I realized it only in flight,
ahead of the black road from the glass
bottles of the Baltic Three.
love,
it seems I have risen above the floor
and hung in the air.
love, I feel,
As my throat compresses something dry.
Cheap alcohol, red dress,
a girl named Nastya,
do not leave me Please,
my happiness.
kill me with your absence,
strangle the melancholy presence,
it is like a needle through the veins of time dim.
stop the train for the stop-cock pulling,
I will lead you into a sleepy kingdom of sadness,
where the flowers smell like your spirits,
welcome to my subconscious.
and we met again
in hallucinations from alcohol,
in cheap bars,
where I sold my memory,
just not to meet you again,
where he stole alcohol from gloomy shops,
throwing covers in the coldest buildings
with icy window-sills,
where I'm doomed in dark phases.
hug me or hide the blanket,
please stay.
only your hand
is able to pull them out of this prostration,
where my sincerity settled
in cold hospitals.
found the remains of myself on the gallows
and the world has calmed down under the singing of birds,
over people who have been moved by machines.
the world has calmed down under us.
I knew that we would meet in May.
I will again stand on its threshold,
Our love is above all of you.