На темной площади собрались, осмотрелись.
И говорят, и пляшут, всем тревога!
Но дома мы вдвоем, нам ничего не надо.
Любовь и крыши, чтобы было, где смотреть
На то как плачут, плачут и смеются,
На плач и смех; на площади огонь,
И бьются стекла, и деревья гнутся,
Но мы вдвоем нашли, нашли в воде покой.
Ревут за дверью, и скребутся крысы.
В щелях, забитых тряпками, возня,
Но здесь не быть народу черному и гнили.
Нас защитит твоих бессмертных рук мазня.
Но что за жизнь, в которой нечего стыдиться?
Запишемся в борцы за рабство на земле,
И будет нам, чем в старости гордиться,
И будет, что ветрам найти в золе.
Запахло ртутью, но у нас нету чутья,
Нам говорят, что запах сильный гложет.
Но мы не видим, нет у нас ни глаз,
Ни ртов, ни волоса, ни кожи... Гложет, гложет!
Заплачем, будем плакать до утра.
Не говори ни слова, нам молчать милее.
Эти слова лишь делают грубее,
Тот мир, где каждый день война.
Gathered in a dark square, looked around.
And they say, and they dance, everyone is anxious!
But at home we are together, we do not need anything.
Love and roof so that there is where to look
To cry, cry and laugh
To cry and laugh; fire in the square
And the glass breaks and the trees bend
But we both found, found peace in the water.
They roar outside the door and rattle.
In the cracks clogged with rags, fussing,
But there is no black people and rot.
Your immortal hands of daub will protect us.
But what kind of life in which there is nothing to be ashamed of?
We will join the fighters for slavery on earth,
And we will be something to be proud of in old age,
And it will be that the winds find in the ashes.
It smelled of mercury, but we don’t have a flair
We are told that the smell is strong gnawing.
But we don’t see, we have no eyes
No mouths, no hair, no skin ... Gnaws, gnaws!
We’ll cry, we’ll cry until the morning.
Do not say a word, we are silent nicer.
These words only make it coarser
The world where war is every day.